Что может благодарное сердце
Николай Игнаткин
Самое что ни на есть рождественское служение, по-моему, это «Накорми голодного». На Западе забота о бездомных даже стала «фирменным знаком» Рождества.
Часто видим в иностранных фильмах: симпатичный миллионер надевает фартук, едет в трущобы и раздает бродягам суп и котлеты.
А потом, напитанный духовностью и жертвенностью, садится в «бентли», и лакей везет его в Беверли-Хиллз к скучным миллионам…
Часто видим в иностранных фильмах: симпатичный миллионер надевает фартук, едет в трущобы и раздает бродягам суп и котлеты.
А потом, напитанный духовностью и жертвенностью, садится в «бентли», и лакей везет его в Беверли-Хиллз к скучным миллионам…
Такое, наверное, бывает: даже кот, измученный паровыми куриными котлетками, временами делает набег на мусорку и, к ужасу любящей хозяйки, с наслаждением хрустит картофельными очистками. Важно не терять тонус живота своего…
Служение «Накорми голодного» в Новокузнецке возглавляет Николай Игнаткин из Моей Церкви*. Ну, Николаем зову его, пожалуй, только я, а для всех он просто Коля, это ему как-то больше к лицу – уж очень молодо выглядит. Кто же он такой, Коля Игнаткин?
Свобода падения
Сразу расставим акценты: он не миллионер, нет у него ни «бентли», ни даже старых «жигулей» – обыкновенный пешеход. Паровые куриные котлетки, наверное, случаются, но, думаю, на столе чаще всё-таки «макарошки».
Спрашиваю, где работает, – отвечает просто: «Гробы крашу». Поясняет: «В похоронной фирме. Я крестьянин, пашу и на работе, и здесь, в служении».
Та-а-ак… Явно не от пресыщенности тратит своё время и очень скромные деньги на благотворительность. По уровню жизни Коля не слишком оторвался от тех, кому помогает – ведь за продуктами приходят не только бомжи. Много вполне приличных людей, которых свирепая жизнь взяла за горло. Заболел, ушел на пенсию, родил третьего ребенка – всё, здравствуй, российское дно! Оно всегда недалеко – «от сумы и от тюрьмы не зарекайся».
Тогда что же заставляет его в свои законные выходные собирать с волонтерами продуктовые наборы и тащить всё это на вокзал, на Ильинку, на Запсиб или на ДОЗ?
На этот вопрос я получил ответ. Только он не короткий и, может быть, не всем понятный.
– Я наркоманом был. Жили с мамой в Кемерово. Начал употреблять ещё в школе, в девяностом, когда наркотики ещё не продавали… Но плотно подсел и понял это только после строительного колледжа – кололся каждый день, в общей сложности двадцать лет. Был один перерыв три года – когда сидел в тюрьме…
Разрушил всё. При этом возможность жить нормально была – работа, дом… Но, кроме наркотиков, мне не надо было ничего. Что такое зависимость? Ты не можешь есть без наркотиков, не можешь спать, не можешь в туалет без них сходить. Наркотики – это всё твое существование. И когда рядом с тобой какие-то люди появляются, ты их только используешь. Всех! И неважно кто перед тобой – родная мама или какая-то временная подруга. Лишь бы что-то взять с них…
Желание бросить, говорит, было всегда. И в наркологической клинике лежал, и сам много раз пытался справиться – бесполезно. Но когда позвонил двоюродный брат из Новокузнецка – он ходил в Новоильинскую церковь (ныне Моя Церковь*) и предложил поехать в «Источник жизни» на реабилитацию, Коля отказался наотрез:
– Ещё в девяностые годы, когда только появились реабилитационные центры, мама отвела меня в какой-то кемеровский. Помню, там человек мне что-то рассказывал: «Я тоже был наркоманом…» Меня это совершенно не коснулось: «Причем тут Бог?! Мне героин нужен – сейчас! А ты мне говоришь о Боге!» Вообще не связывал свою жизнь с каким-то Богом. И сейчас это вижу на улицах: люди совершенно не думают о Нём, они считают, что Бог – это не сейчас, Его нет в нашей действительности. Он появится когда-нибудь потом, после смерти...
К такой жизни всё-таки привыкаешь, рассказывает он. Она обманывает – падение кажется абсолютной свободой:
– Жил на пятом этаже, на лестничной площадке, рядом со своей квартирой. Спал там, ел, колол наркотики, водил женщин… Нет, из дома никто не выгонял. Но здесь-то была абсолютная свобода – делай что хочешь, а там нужно было соблюдать правила, поддерживать нормальные отношения с матерью, ходить на работу... В общем, я выбрал «свободу».
Но Бог его всё-таки призвал. В милиции, говорит, была такая практика – если человек «на крючке» и нужен им, они звонили родственникам и приглашали наркомана «на беседу». Таких бесед боялись. Ведь наркоман всегда чувствует за собой какую-то вину. И когда позвонили матери – «Пусть сам придёт, ему же будет лучше», Коля заметался…
Как по Библии – «нечестивый бежит, когда за ним никто не гонится». Связался с братом в Новокузнецке: «Встречай, утром буду. Вези на реабилитацию…»
Благодарное сердце
– Встретил, повез за город. Спрашиваю: «Ты куда меня везёшь-то?» – «В Кузедеево, к Мише Кирюхину», – говорит. А в Кузедеево мама родилась, родня осталась, которую я когда-то обокрал… Понимаете, как всё складывается? Сам бы я к Богу определенно не пришёл…
Началась реабилитация. Сначала в Кузедеево, потом в Черемушках. Через полгода собрал вещи и ушёл оттуда.
– Всё надоело, решил ехать домой. Наркотики в городе нашёл… Я думал, что уже верующий. И новую жизнь в реабилитационном центре увидел – наполненную радости, мира, где не нужно ни от кого бежать и никого догонять. Но Бога-то по сути не знал – ненавидел служителей. Говорил им: «Всякую фигню собираете!» – в плане дисциплины, каких-то личных отношений…
И вот стою в очереди в кассу на вокзале… И вдруг у меня появляется желание в Кузедеево идти. Которое не любил – там голодуха, какие-то мужики, старики... Но понимаю, что нужно идти к Мише Кирюхину, он меня возьмёт! И вот ночь, и я иду по трассе в Кузедеево... Ох, и долго же шёл! Потом какой-то автобус подвез немного… Пришёл и орал под забором: «Миша! Миша!» И Миша Кирюхин взял меня. И тогда вот только Бог коснулся моего сердца…
Как это произошло? Коля говорит: не одномоментно. Знает точно одно: сам бы он не смог измениться. Всё произошло «по благодати Божьей». Прежде всего, сокрушился от того, что успел натворить, и от осознания, что в Кемерово его ждёт старая жизнь, подобная смерти. А после этого – стал послушаться.
– Старший там был, Серега. Я его ненавидел! И в Черемушках служителей ненавидел. Говорил: «Вы по жизни неправы!» А тут возлюбил! Кто бы мне раньше сказал, что такое возможно! Чтобы я слушался тех, кого раньше ненавидел?! Да быть такого не может! И через послушание сам стал меняться…
А прежняя наркоманская жизнь давала о себе знать: начал сильно болеть. Потребовалось лечение, которое могли оказать только по месту жительства, то есть в Кемерово.
Там положили в переполненную больницу, в коридоре. Гемоглобин упал так, что ходить не мог. И начались, говорит Коля, «испытания верности Богу»:
– Привозят наркоманов и кладут рядом. Они «солевые», совсем беспомощные, невменяемые. Памперсы на них надевают, и они валяются так целый день в коридоре. Состояние – ужас какое. Что-то роняют всегда, ложку несут мимо рта… И у человека выбор: или помогать им, служить, или не обращать на них внимания – как многие делают. Я с ними возился, ухаживал и благовествовал им, как умел. У меня вен не было, и когда кровь переливали – иголку втыкали в шею. Лежу, трубка из шеи торчит, рассказываю им о Боге: «О Господь, слава Тебе...» Вот что в моем понимании верность…
Спрашиваю: для него помощь солевому наркоману – подвиг?
– Не-е-ет… Какой там подвиг! Мне его жалко было просто. Я ведь сам был когда-то таким же, ничего не знал о Боге… Ну, как объяснить… Я уж должен был десять раз умереть… Бог исцелил меня, поднял с самого дна, открыл мне Себя... И благодарное сердце не оставляет какого-то там выбора – помогать, не помогать. Когда мы служим таким людям – мы благодарим Господа.
Как накормить голодного
– Знаете, когда я начал служить, то сперва готовил проповеди, – рассказывает Коля. – Мне казалось, что все, кто приходит к нам поесть, непременно должны либо поехать на реабилитацию, либо прийти в церковь (улыбается). А если они не хотят? Прогнать их: «Идите отсюда»?!
Оказалось, что все не так просто. Отвлеченные истины не привлекают людей:
– Многие просто пользуются, приходят, как говорится, чисто пожрать. На вокзале такой постоянный контингент. Дашь им Евангелие, брошюру – они возьмут. И выбросят потом в мусорку. Раньше мы одежду для них собирали среди верующих. Они охотно брали всё – чтобы продать…
Сидит такой у мусорных бачков. Я ему говорю: поехали в реабилитационный центр, там хорошо – чисто, тепло, кормят, там надежда… А он мне: «Я там уже был, в Черемушках. Не понравилось!» – «А что не понравилось-то?» – «Там кашу дают каждый день!» И как вот ему объяснить, что каша каждый день – это хорошо?! Я, когда ехал на реабилитацию, даже не думал о том, чем там кормят.
Многие считают, что «на воле» они свободны – от обязательств, привязанностей:
– Пришёл как-то парень. Горе у него: в теплотрассе, случился пожар, сгорели все его пожитки. Казалось бы, всё, вот оно, дно. А на реабилитацию не хочет – здесь, говорит, свобода... Хотя какая свобода? Сплошной обман – тебе никто не нужен, но ведь и ты тоже никому не нужен… Так и ушел – нашел себе другую теплотрассу…
И всё-таки, говорит Коля, служение «Накорми голодного» – самое благословенное. Показывает фото: вот человек, которого уговорили поехать на реабилитацию. До того – с палочкой: у них почти у всех одна беда – отморожены пальцы на ногах, грязный и какой-то затравленный. А вот он уже после – посвежел, взгляд осмысленный и даже веселый. Когда удается кого-то вернуть к нормальной жизни – это огромная радость. Ради этого и стоит служить.
Весть об Иисусе Христе, о Господе, который любит и спасает всех, говорит Коля, сама по себе несёт радость. И нет нужды кого-то натужно агитировать, заставлять:
– Сейчас мы просто служим людям. Кормим, разговариваем… Иногда псалом прочитаешь, расскажешь про свою жизнь, помолишься за человека. Никто не отказывается, чтобы за него молились... Вообще, Бога почти никто не отвергает – за всё время только один был такой. Спорил: «Да что ты мне говоришь?! Я-то знаю, что Бога нет – в университете диссертацию защищал!» Моложе меня, лет двадцать восемь. Были когда-то жена, дети… Так и пропал – задохнулся в подвале во время пожара…
Говоришь человеку: «Бог любит тебя!» А он начинает спорить: «Разве можно любить всех?! Да здесь такие сволочи попадаются! За что их любить?!» Рассказываешь о Божьей любви, что Иисус заплатил за искупление наших грехов Своей жизнью, и нужно только принять эту жертву…
А недавно вот молюсь за человека. Посмотрел вниз – и слова пропали: осень, дождь со снегом, а он в шлепанцах. Сейчас мало таких раздетых, разутых, но попадаются... Повел его на рынок – бабушки всякой всячиной торгуют, купил ему теплую обувь… Иногда это лучше всяких слов…
Иван Алтынов
«И соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов – по левую. Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: «приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне». Тогда праведники скажут Ему в ответ: «Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили? когда мы видели Тебя странником, и приняли? или нагим, и одели? когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе?» И Царь скажет им в ответ: «истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне». (Матфея, 25:31–46)
Служение «Накорми голодного» в Новокузнецке возглавляет Николай Игнаткин из Моей Церкви*. Ну, Николаем зову его, пожалуй, только я, а для всех он просто Коля, это ему как-то больше к лицу – уж очень молодо выглядит. Кто же он такой, Коля Игнаткин?
Свобода падения
Сразу расставим акценты: он не миллионер, нет у него ни «бентли», ни даже старых «жигулей» – обыкновенный пешеход. Паровые куриные котлетки, наверное, случаются, но, думаю, на столе чаще всё-таки «макарошки».
Спрашиваю, где работает, – отвечает просто: «Гробы крашу». Поясняет: «В похоронной фирме. Я крестьянин, пашу и на работе, и здесь, в служении».
Та-а-ак… Явно не от пресыщенности тратит своё время и очень скромные деньги на благотворительность. По уровню жизни Коля не слишком оторвался от тех, кому помогает – ведь за продуктами приходят не только бомжи. Много вполне приличных людей, которых свирепая жизнь взяла за горло. Заболел, ушел на пенсию, родил третьего ребенка – всё, здравствуй, российское дно! Оно всегда недалеко – «от сумы и от тюрьмы не зарекайся».
Тогда что же заставляет его в свои законные выходные собирать с волонтерами продуктовые наборы и тащить всё это на вокзал, на Ильинку, на Запсиб или на ДОЗ?
На этот вопрос я получил ответ. Только он не короткий и, может быть, не всем понятный.
– Я наркоманом был. Жили с мамой в Кемерово. Начал употреблять ещё в школе, в девяностом, когда наркотики ещё не продавали… Но плотно подсел и понял это только после строительного колледжа – кололся каждый день, в общей сложности двадцать лет. Был один перерыв три года – когда сидел в тюрьме…
Разрушил всё. При этом возможность жить нормально была – работа, дом… Но, кроме наркотиков, мне не надо было ничего. Что такое зависимость? Ты не можешь есть без наркотиков, не можешь спать, не можешь в туалет без них сходить. Наркотики – это всё твое существование. И когда рядом с тобой какие-то люди появляются, ты их только используешь. Всех! И неважно кто перед тобой – родная мама или какая-то временная подруга. Лишь бы что-то взять с них…
Желание бросить, говорит, было всегда. И в наркологической клинике лежал, и сам много раз пытался справиться – бесполезно. Но когда позвонил двоюродный брат из Новокузнецка – он ходил в Новоильинскую церковь (ныне Моя Церковь*) и предложил поехать в «Источник жизни» на реабилитацию, Коля отказался наотрез:
– Ещё в девяностые годы, когда только появились реабилитационные центры, мама отвела меня в какой-то кемеровский. Помню, там человек мне что-то рассказывал: «Я тоже был наркоманом…» Меня это совершенно не коснулось: «Причем тут Бог?! Мне героин нужен – сейчас! А ты мне говоришь о Боге!» Вообще не связывал свою жизнь с каким-то Богом. И сейчас это вижу на улицах: люди совершенно не думают о Нём, они считают, что Бог – это не сейчас, Его нет в нашей действительности. Он появится когда-нибудь потом, после смерти...
К такой жизни всё-таки привыкаешь, рассказывает он. Она обманывает – падение кажется абсолютной свободой:
– Жил на пятом этаже, на лестничной площадке, рядом со своей квартирой. Спал там, ел, колол наркотики, водил женщин… Нет, из дома никто не выгонял. Но здесь-то была абсолютная свобода – делай что хочешь, а там нужно было соблюдать правила, поддерживать нормальные отношения с матерью, ходить на работу... В общем, я выбрал «свободу».
Но Бог его всё-таки призвал. В милиции, говорит, была такая практика – если человек «на крючке» и нужен им, они звонили родственникам и приглашали наркомана «на беседу». Таких бесед боялись. Ведь наркоман всегда чувствует за собой какую-то вину. И когда позвонили матери – «Пусть сам придёт, ему же будет лучше», Коля заметался…
Как по Библии – «нечестивый бежит, когда за ним никто не гонится». Связался с братом в Новокузнецке: «Встречай, утром буду. Вези на реабилитацию…»
Благодарное сердце
– Встретил, повез за город. Спрашиваю: «Ты куда меня везёшь-то?» – «В Кузедеево, к Мише Кирюхину», – говорит. А в Кузедеево мама родилась, родня осталась, которую я когда-то обокрал… Понимаете, как всё складывается? Сам бы я к Богу определенно не пришёл…
Началась реабилитация. Сначала в Кузедеево, потом в Черемушках. Через полгода собрал вещи и ушёл оттуда.
– Всё надоело, решил ехать домой. Наркотики в городе нашёл… Я думал, что уже верующий. И новую жизнь в реабилитационном центре увидел – наполненную радости, мира, где не нужно ни от кого бежать и никого догонять. Но Бога-то по сути не знал – ненавидел служителей. Говорил им: «Всякую фигню собираете!» – в плане дисциплины, каких-то личных отношений…
И вот стою в очереди в кассу на вокзале… И вдруг у меня появляется желание в Кузедеево идти. Которое не любил – там голодуха, какие-то мужики, старики... Но понимаю, что нужно идти к Мише Кирюхину, он меня возьмёт! И вот ночь, и я иду по трассе в Кузедеево... Ох, и долго же шёл! Потом какой-то автобус подвез немного… Пришёл и орал под забором: «Миша! Миша!» И Миша Кирюхин взял меня. И тогда вот только Бог коснулся моего сердца…
Как это произошло? Коля говорит: не одномоментно. Знает точно одно: сам бы он не смог измениться. Всё произошло «по благодати Божьей». Прежде всего, сокрушился от того, что успел натворить, и от осознания, что в Кемерово его ждёт старая жизнь, подобная смерти. А после этого – стал послушаться.
– Старший там был, Серега. Я его ненавидел! И в Черемушках служителей ненавидел. Говорил: «Вы по жизни неправы!» А тут возлюбил! Кто бы мне раньше сказал, что такое возможно! Чтобы я слушался тех, кого раньше ненавидел?! Да быть такого не может! И через послушание сам стал меняться…
А прежняя наркоманская жизнь давала о себе знать: начал сильно болеть. Потребовалось лечение, которое могли оказать только по месту жительства, то есть в Кемерово.
Там положили в переполненную больницу, в коридоре. Гемоглобин упал так, что ходить не мог. И начались, говорит Коля, «испытания верности Богу»:
– Привозят наркоманов и кладут рядом. Они «солевые», совсем беспомощные, невменяемые. Памперсы на них надевают, и они валяются так целый день в коридоре. Состояние – ужас какое. Что-то роняют всегда, ложку несут мимо рта… И у человека выбор: или помогать им, служить, или не обращать на них внимания – как многие делают. Я с ними возился, ухаживал и благовествовал им, как умел. У меня вен не было, и когда кровь переливали – иголку втыкали в шею. Лежу, трубка из шеи торчит, рассказываю им о Боге: «О Господь, слава Тебе...» Вот что в моем понимании верность…
Спрашиваю: для него помощь солевому наркоману – подвиг?
– Не-е-ет… Какой там подвиг! Мне его жалко было просто. Я ведь сам был когда-то таким же, ничего не знал о Боге… Ну, как объяснить… Я уж должен был десять раз умереть… Бог исцелил меня, поднял с самого дна, открыл мне Себя... И благодарное сердце не оставляет какого-то там выбора – помогать, не помогать. Когда мы служим таким людям – мы благодарим Господа.
Как накормить голодного
– Знаете, когда я начал служить, то сперва готовил проповеди, – рассказывает Коля. – Мне казалось, что все, кто приходит к нам поесть, непременно должны либо поехать на реабилитацию, либо прийти в церковь (улыбается). А если они не хотят? Прогнать их: «Идите отсюда»?!
Оказалось, что все не так просто. Отвлеченные истины не привлекают людей:
– Многие просто пользуются, приходят, как говорится, чисто пожрать. На вокзале такой постоянный контингент. Дашь им Евангелие, брошюру – они возьмут. И выбросят потом в мусорку. Раньше мы одежду для них собирали среди верующих. Они охотно брали всё – чтобы продать…
Сидит такой у мусорных бачков. Я ему говорю: поехали в реабилитационный центр, там хорошо – чисто, тепло, кормят, там надежда… А он мне: «Я там уже был, в Черемушках. Не понравилось!» – «А что не понравилось-то?» – «Там кашу дают каждый день!» И как вот ему объяснить, что каша каждый день – это хорошо?! Я, когда ехал на реабилитацию, даже не думал о том, чем там кормят.
Многие считают, что «на воле» они свободны – от обязательств, привязанностей:
– Пришёл как-то парень. Горе у него: в теплотрассе, случился пожар, сгорели все его пожитки. Казалось бы, всё, вот оно, дно. А на реабилитацию не хочет – здесь, говорит, свобода... Хотя какая свобода? Сплошной обман – тебе никто не нужен, но ведь и ты тоже никому не нужен… Так и ушел – нашел себе другую теплотрассу…
И всё-таки, говорит Коля, служение «Накорми голодного» – самое благословенное. Показывает фото: вот человек, которого уговорили поехать на реабилитацию. До того – с палочкой: у них почти у всех одна беда – отморожены пальцы на ногах, грязный и какой-то затравленный. А вот он уже после – посвежел, взгляд осмысленный и даже веселый. Когда удается кого-то вернуть к нормальной жизни – это огромная радость. Ради этого и стоит служить.
Весть об Иисусе Христе, о Господе, который любит и спасает всех, говорит Коля, сама по себе несёт радость. И нет нужды кого-то натужно агитировать, заставлять:
– Сейчас мы просто служим людям. Кормим, разговариваем… Иногда псалом прочитаешь, расскажешь про свою жизнь, помолишься за человека. Никто не отказывается, чтобы за него молились... Вообще, Бога почти никто не отвергает – за всё время только один был такой. Спорил: «Да что ты мне говоришь?! Я-то знаю, что Бога нет – в университете диссертацию защищал!» Моложе меня, лет двадцать восемь. Были когда-то жена, дети… Так и пропал – задохнулся в подвале во время пожара…
Говоришь человеку: «Бог любит тебя!» А он начинает спорить: «Разве можно любить всех?! Да здесь такие сволочи попадаются! За что их любить?!» Рассказываешь о Божьей любви, что Иисус заплатил за искупление наших грехов Своей жизнью, и нужно только принять эту жертву…
А недавно вот молюсь за человека. Посмотрел вниз – и слова пропали: осень, дождь со снегом, а он в шлепанцах. Сейчас мало таких раздетых, разутых, но попадаются... Повел его на рынок – бабушки всякой всячиной торгуют, купил ему теплую обувь… Иногда это лучше всяких слов…
Иван Алтынов
«И соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов – по левую. Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: «приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне». Тогда праведники скажут Ему в ответ: «Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили? когда мы видели Тебя странником, и приняли? или нагим, и одели? когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе?» И Царь скажет им в ответ: «истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне». (Матфея, 25:31–46)